Почти каждый день, казалось бы, в привычных для Дагестана исламских реалиях, выход в хиджабе является своего рода маленьким приключением…
Обычный выходной день. Возвращаюсь я от подружки. Поездка в троллейбусе одно удовольствие: немноголюдно, спокойно… Я уселась рядом с молодой мамашей в хиджабе. На её коленях сидела девочка лет трёх… Напротив нас – мужчина довольно преклонного возраста, с красным лицом. То и дело он исподтишка смотрел на нашу сторону. Может мне так показалось? Всё-таки я себя чувствовала неловко. Будто чей-то недобрый взгляд упорно сверлил меня. «И что меня потянуло именно сюда садиться?» – подумалось мне. Но встать и сесть на другое место было неловко, девочка оказалась говорливой и показывая свою маленькую сумочку с розовыми камешками, что-то лепетала на детском языке… Хотя и малопонятно, что она лепечет, я, улыбаясь, киваю ей головой.
– Да, красивая сумочка у тебя. Кто тебе её купил? – спрашиваю я.
– Папа купий…
– Да, у неё всё папа… Доча, я же тебе покупала сумочку, – смеётся женщина.
– Не-е, папа… – упрямится девочка.
В это время заиграла струнная гитара на мобильнике того дяди, который как мне казалось, всё время недобро подглядывал на нас.
– Аллооо! Дааа! – голос у него оказался звонким. Не то слово, перекричал бы всех «крикунов» – диспетчеров со всех автостанций мира. – Ва алайкууумммаа сссаалааам! Сулюшаю, дарагуй! Сулюшаю! Не пириду, валахи!.. Как пачему?!.. Я из уважения к Мугьаммаду и тэбэ магу, канэшна, пирходит, но если там этат Ахмаднаби с его палтараметровой барадой будит – не пириду… Сулюший, и куто он такуй? Гиде-то училси, сааапляк… Мине уму-разуму учит, саапляяк?! И фсё жизнь я пиль, куриль, зату не варавал, как сичас делают фисе, куто сидит наверху и куругом варуют, сабаки… Ти же знаешь, скульку лет в калхузе бугалтером биль. Да сих пур на мине баракалла сельчан… Сулюший, если этат барадач будит там, не обижайся, тэбэ мой уважений, балшоой хурмат тэбэ, мой дарагуй, валлахи не пириду!..
Дед зло, в сердцах нажал на кнопочку трубки и вдруг как заголосит в мою сторону.
– Вот такие, как вы, и пуртит фсёо! И шту за шаровары, шту платок такуй, шту за вид?!..
Дед и дальше продолжил бы свой политически подкованный доклад в духе бухгалтера советских времён, но маленькая девочка, до тех пор мило лепетавшая, от испуга дедушкиных бурных недовольств вдруг расплакалась. А дед, завидев это, ещё больше разозлился, в сердцах плюнул себе под ноги и вышел на первой же остановке.
Но после выхода деда, его начали поддерживать несколько других пассажирок средних лет.
– А он, между прочим, прав. Ну, негоже дагестанкам носить арабский стиль. Наши матери разве так одевались?..
Я смотрю на молодую мамашу, которая успокаивает испуганную дочку. И при этом она в замешательстве смотрит на меня. Я пожимаю плечами и улыбаюсь ей в ответ. Даю понять, что не стоит пререкаться. Зачем? Я же знаю, на мне шаровары точно такие, какие с молодых лет носила моя бабушка. Тот же стиль. Сейчас их называют «султанками». Они модные, широкие и удобные. Чуть ниже колен – свободная туника. На мне платок. Под платок обязательно одеваю чепчик, чтобы волосы были закрыты, да и платок будет хорошо держаться. Если ненароком платок спадёт, то волосы не будут видны. А моя бабушка под платок одевала чутку, ещё её называют чохто – наподобие продолговатой трубы, с завязками вокруг головы…
Зачем я должна расстраиваться и кому-то что-то доказать? Главное – быть сильной в своей вере и больше никогда не поддаваться тем эмоциям, на которые подталкивает в наше время на каждом шагу Шайтан…