"Наконец, мотор оживает и мы едем на развалюшке, которая несётся в кишлак Шугнан провинции Бадахшан Афганистана. Кишлак Шугнан – это почти 2300 домов, расположенных на афганском берегу Пянджа. Здесь преимущественно проживают этнические таджики. Электроэнергию получают из соседнего Таджикистана.
Машина подвозит меня к дому одного из влиятельных людей кишлака. Здесь я и остаюсь, изучая жизнь и быт семей афганцев. Меня представили как доктора, а это очень важный фактор. Встречать меня выходит сам хозяин. Высокий, улыбчивый, красивый мужчина, хорошо владеющий русским – в своё время он учился в СССР. Он провожает меня в мою комнату и извиняется, что сейчас не может уделить мне много внимания – нужно проводить гостей, сегодня праздник (Ураза). Комната размером метров 16, три окна, вдоль стен лежат цветные матрацы-тюфяки, стоит огромный музыкальный центр «Сони». Есть телевизор, небольшой, но это признак богатой семьи, таких здесь примерно 200.
Присаживаюсь, поджав под себя ноги. Тут же появляется мальчик-слуга с кувшинчиком воды и тазиком, мы моем руки, вытираем полотенцем и вот уже на дастархане рис рассыпчатый-белый, как горные снежные вершины Памира, шурпа из барашка, помидоры, резаный свежий репчатый лук. Руками не едят, ложки есть, вилок нет. И, конечно, огромная лепёшка из тандура. Лепёшку ломаем руками, за трапезой общаемся с пареньком, встретившим меня на границе, на смеси английского-русского-персидского. В окошко подглядывают ребятишки, дети хозяина.
Выглядывает из кухни и жена хозяина, что-то приветственно говорит и улыбается. В Шугнане женщины не носят чадор, берут его с собой, только когда едут в дальнюю поездку. На груди у неё связка маленьких ключиков от китайских замочков, которые висят на сундучках, расставленных по комнатам. Таких сундучков много продаётся в Иране, в Афганистане, в других странах Азии. В них хранится всё самое ценное для семьи.
Разговариваю через переводчика Икбалхана Мубаракхана с хозяйкой. Замечу, если бы не старания и не расторопность моего добровольного гида и переводчика, вряд ли бы мое пребывание в Шугнане было бы таким насыщенным и интересным. Со мной, абсолютно чужим для него человеком, он возился как с самой близкой родственницей! При этом – абсолютно бескорыстно! Я, конечно, хорошо знаю, что такое знаменитое восточное гостеприимство, но даже на его фоне это было что-то! Тем временем хвастается хорошим урожаем лука, показывает запасы в кладовке дома. Обращаю внимание на яблони, посаженные совсем недавно, штук 50. Яблони из французского питомника, к каждой привязана табличка с названием сорта.
Впереди было несколько дней в кишлаке. Мне было интересно наблюдать и участвовать в жизни принимающей меня семьи и в целом этого горного селения. Была в новой местной больнице, где не так уж и много больных, зато у каждой двери в палату лежит китайский коврик с русской надписью «Добро пожаловать». Здесь очень хорошее оборудование, и очень чистое бельё в палате. Разговаривала с врачами и больными, была на приёме в женской консультации и радовалась вместе с молодыми и не очень мамочками прибавлению в семье. Больница построена фондом принца Ага Хана.
Мне удалось посетить местные школы для мальчиков и отдельную для девочек. Вместе с ними я сидела за партами, смотрела в их учебники. Книжки у ребят очень красочные, красивые, обучающие. По утрам на улице регулярно встречала мальчишку-слугу, который читал по книжке вслух и одновременно бежал по своим делам. У каждого дома, у каждого поля, где работают люди, приглашают пить чай, зовут в гости, увидев незнакомого человека. Женщины с удовольствием показывают плоды своего ручного творчества – вышитые подушки, украшения, ковры. Народное творчество показывает настоящую жизнь. Вот и находится общий язык со всеми дамочками всех стран и народов.
Показываю им, как я вышиваю. Вышивка и орнаменты на подушках почти не отличается от гуцульских. А ведь между Карпатами и Памиром – тысячи километров! А вот маленькие детки убегают от меня со слезами – вид европейской мадам ассоциируется у них с доктором, который сейчас будет делать уколы. Никогда не думала, что девчонки 3-5 лет со всех ног будут бежать, едва завидев меня с переводчиком. Пока переводчик начинает им объяснять на персидском, они юркие и быстрые, скрываются в потаённых ходах, а потом выглядывают – ушла я или нет. У девочек губы перепачканы чем-то красным. Похоже на размазанную помаду. Но это вовсе не помада, а сок специального растения. Малышек так разукрашивают «для здоровья» и «от сглаза». Смотрится весьма забавно и необычно.
Дети в Афганистане очень много работают. Практически не было видно праздношатающихся детей. Они то собирали солому, то гнали козликов, барашек и коровок на лучшие полянки с травой, то лепили из коровьего навоза лепёшки и сушили их на солнце (их потом используют, как топливо)… Почти не было видно игрушек. Сперва подумала, что из-за того, что несколько лет назад были распространены мины-сюрпризы, замаскированные под куклы и яркие игрушки. Тогда пострадали тысячи малышей. Потом взглянула на скудный ассортимент в местных лавочках. Игрушек нет. Попросила детей показать игрушки – показывали одинаковых когда-то розовых и голубых плюшевых китайских медведей, видела парочку ободранных старых европейских кукол.
Обычно же дети самостоятельно или с помощью родителей делают из бумаги пистолетики, используют бумагу и палочки и мастерят вертолётики-самолётики, мельницы, чертят классики на земле и в качестве битки используют плоский камешек. Девочки ещё играют кусочками глины, завёрнутыми в яркую фольгу. Моя мама рассказывала, что сразу после войны и наши девочки играли такими же комочками глины, завёрнутыми в конфетные фантики. В ходу здесь и самодельные куклы из палочек. Им даже одежду шьют, а лицо у кукол без глазок, ротиков и носиков, а просто вышитый орнамент в виде крестообразного солярного символа. Такую куклу мне и подарили. Эти куклы очень похожи на традиционные украинские куклы-мотанки. У последних тоже не принято изображать лицо – вместо него, чаще всего, вышивают такой же солярный знак". Продолжение здесь
Читайте также: История одного путешествия.
И хвала Аллаху, Господу миров.